Связь обрывается, а я вновь возвращаюсь к происходящему.

Я методично уничтожаю монахов одного за другим, стараясь избегать прямого вторжения в их разум. Гагер уже доказал, что способен оставлять ловушки в сознаниях своих союзников, и я не собираюсь наступать на те же грабли дважды. Вместо этого я использую Голод Тьмы и пси-гранаты, чтобы истощить их артефакты и взять тепленькими

Между атаками я продолжаю контролировать ситуацию на арене. Альвы всё ещё стоят, как статуи, их пустые глаза смотрят в никуда. Похоже, монахи пока не могут взять их под контроль. Эксперимент с боями явно задумывался, чтобы завершить этот процесс, но теперь ясно: эксперимент дал сбой. Да, сильнейший среди заражённых станет лидером, но вот беда — этот лидер точно не будет подчиняться монахам.

На арене Ледзор начинает доминировать над альвой с кислотной магией. Её движения замедляются, доспехи начинают растворяться, но её ярость не угасает. Она всё ещё сражается, словно каждая секунда — вопрос жизни и смерти. Ледзор, напротив, выглядит спокойным и собранным, его ледяные удары точны и разрушительны.

И вдруг раздаётся оглушительный грохот. Одна из стен рушится, окутывая арену облаком пыли. Из него, как из театрального занавеса, появляется Бер, держа в руках огромный фламберг чуть ли не больше самого альва. Его взгляд быстро обходит арену, пока не останавливается на Ледзоре и альве.

— Ты что, напал на мою невесту⁈ — ревёт Бер, как раненый зверь.

Прежде чем я успеваю что-то сказать по мыслеречи, он бросается на Ледзора, размахивая здоровенным фламбергом так, будто это легкая палка.

— Бер, ты кретин! Стой! — мысленно кричу я, но, блин, мои слова не доходят до него. Гнев полностью затуманил его мозги.

Бер атакует Ледзора с яростью, заставляя его уклоняться и переходить в защиту. Каждый удар фламберга сопровождается свистом, а пол под их ногами трещит от тяжести ударов.

Ситуация накаляется, и в этот момент Красивая бросается вперёд. Она прыгает на спину Бера, но, к счастью, без когтей, просто толкает его. От неожиданности Бер теряет равновесие и кубарем катится в сторону, на мгновение оказываясь на полу.

— Мои перепончатые пальцы… — выдыхаю.

Обстановка становится всё хаотичнее. Я глубоко вздыхаю, на мгновение закрываю глаза, а затем сосредотачиваюсь на мысленном послании:

— Бер, балбес! Твоя Зела заражена демоническим вирусом! Она под контролем этой дряни! Ты должен помочь Ледзору её победить. Только так мы сможем взять ситуацию под контроль.

На мгновение Бер замирает, его ошарашенный взгляд метается между мной и Зелой.

— Какой ещё вирус⁈ — кричит он, крутя головой.

Тем временем Ледзора снова атакуют монахи. Они пытаются оттеснить его от альвы, явно понимая, что он представляет для их плана главную угрозу. Я занят своей собственной битвой, вынужден оставлять Бера один на один с его выбором: защитить возлюбленную или помочь своим союзникам.

Я снова мысленно обращаюсь к нему, на этот раз с болевым нажимом, чтобы мои слова точно пробили эту каменную голову:

— Все альвы заражены астральной дрянью! Если кто-то из нас не остановит твою невесту, она станет лидером заражённых. И знаешь, что будет дальше? Она, слушаясь монахов, прикажет всем альвам уничтожить нас. И тогда нам всем крендец!

Слова, наконец, доходят. Бер стиснув зубы, оборачивается к Зеле, которая, как робот, наступает в сторону Ледзора. Её кислотный клинок сверкает зелеными отблесками.

— Данила, тогда я сам её одолею! — кричит он, поднимая фламберг. — Я сделаю это, обещаю! Это должен сделать я!

— Нет! Ты не подходишь! — кричу. — Ты не заражен!

Но он уже бросается вперёд. Ну что за балбес!

— Мои перепончатые пальцы! — рычу я себе под нос, глядя на происходящее.

Бер вступает в бой с Зелой, скрещивает с пацанкой клинки. Я ловлю себя на мысли, что хочу сделать фейспалм, наблюдая за этим бредом. Он даже не понимает, что творит полную чушь! Вместо того чтобы помогать Ледзору и быть поддержкой, он лезет куда не надо.

А мне теперь придется это всё как-то разгребать!

Глава 17

Мда, дела. Пока что я наблюдаю со стороны. Вернее, сверху.

Бер, погрузившись в драму самопожертвования, бросается к своей возлюбленной. Ну, конечно, без театрального шоу кузен Лакомки бы не был собой. Летит, будто герой из рыцарского романа, и на весь зал надрывно кричит:

— Луна моей жизни! Прости, но это для твоего же блага!

Зела отвечает молчанием, но её взгляд говорит больше, чем слова. Она стоит перед ним, словно сама ярость, закованная в кислотный доспех. Её меч сверкает ядовитым светом, готовый к удару.

Вокруг неё клубится ядовитый смог, плотный и удушливый. Воздух словно режет кожу, а тяжёлый туман, кажется, проникает прямо в лёгкие.

Тем временем я, в стеклянной кабине наверху, добираюсь до следующих монахов. А эти ребята оказались не только геномантами. Нет, в уголке удобно устроились ещё и телепаты. Конечно, кто-то же должен работать с астральным вирусом. Хитрые, решили, что за спинами боевиков им ничего не грозит. Смешные.

Телепатов я уважаю, конечно. Но вот беда — тела телепатов намного уязвимее. Пара фаерболов, и всё. Добавляем шары Тьмы — и, пожалуйста, картина, достойная галереи под названием «Ошибки великих умов».

А на арене накаляется обстановка. Бер и Зела начинают бой с таким рвением, что искры и капли кислоты разлетаются в разные стороны. Каждый удар фламберга Бера по кислотному мечу Зелы звучит громовым эхом, заполняя пространство арены.

Ледзор и Красивая схватились с подкреплением монахов.

Краем глаза я слежу за этой дуэлью парочки голубков. Их битва красива, но бесполезна без вмешательства. Бер-то не заражён вирусом. Ладно, придётся исправлять ситуацию. Концентрируюсь, вытягиваю ментальные щупы и аккуратно извлекаю вирус из своего источника.

— Бер, слушай внимательно, — обращаюсь к нему по мыслеречи. — Я заразил тебя вирусом. Так что соберись и победи её.

Он на мгновение замирает, его глаза расширяются от удивления.

— Вирусом? Зачем⁈

— Так надо. Раз ты влез, — огрызаюсь. — Иначе не будет никакого толку с твоей победы. Только зараженный может управлять зараженными, андестенд?

— Что?

— Смекнул наконец, спрашиваю? Вперед, мечник!

Бер быстро берёт себя в руки, его движения становятся уверенными и отточенными. Один за другим он демонстрирует финты, а фламберг в его руках кажется почти живым. Меч будто предугадывает каждое движение Зелы, реагируя с точностью, которой можно только позавидовать.

Кислотные шипы срываются с меча Зелы, но фламберг с лёгкостью их отбивает. Удивительно, что сталь остаётся безупречно чистой, не дымится и не теряет блеска.

— Бер, чего ты тянешь? — снова подключаюсь я, видя, как он старается выжить в этом смертоносном вальсе. — Ты же лучший мечник своего королевства!

Он на секунду замедляется. Словно мои слова вывели его из равновесия.

— Ну-у, вообще-то последний турнир выиграла Зелирэйн, — наконец-то признаётся он.

Мои глаза сужаются, я поднимаю бровь:

— А ты там был?

— Да… — звучит едва слышное, почти виноватое признание.

Мои перепончатые пальцы! Нам всем хана!

Бер выдыхает:

— Я справлюсь, конунг!

Он находит силы оттеснить Зелу, отступая ровно настолько, чтобы собраться с мыслями. Но Зела не даёт ему передышки. Она обрушивает на мечника-оборотняка смерч яда — агрессивный, неудержимый. Бер вынужден отступить, а там его уже окружают монахи.

Хватит. Пора перестать наблюдать со стороны. Прыгаю вниз, туда, где наши силы разделены, а Ледзор и тигрица временно отрезаны. Меня это не остановит.

Формирую клинок Тьмы и направляю его в Зелу, добавляя к удару вызов:

— Ну, давай, сударыня! Ваш выход!

Она резво поворачивается ко мне, её кислотный шлем блестит в свете арены. Вирус держит её под контролем, но что-то в её взгляде остаётся своим. В нём сверкает желание сражаться и побеждать, почти первобытный голод силы. Нутром Зела хочет быть сильнейшей. Это делает её идеальным носителем для астральной дряни.